troitsa.gif (13077 bytes)

Ползунковый “социализм” или бледно-розовый капитализм

А.Еремин

В начале 1999 года прошла информация о двухдневном заседании в Женеве Совета так называемого Социалистического Интернационала. Возможно, что оно и не заслуживало бы внимания, если бы не особо победный окрас голосов “советников” Социнтерна, включая и радость по поводу поражения мировой социалистической системы, или, как сказал председатель Социнтерна Пьер Моруа, “разрушения советского коммунизма”. Разрушение этого ненавистного “коммунизма”, как и выборные победы социал-демократов в некоторых странах Европы Пьер Моруа и Совет оценивают, очевидно, как “торжество идей” нынешней социал-демократии.

Разумеется, в докладе председателя Социнтерна были и другие сюжеты, но именно радость победы над страной реального – реально уже существовавшего – социализма, спасшей самих социнтерновцев от фашистского рабства и заставлявшей национальные капиталы в Европе идти на уступки своим собственным трудящимся, нельзя оставить без внимания. Именно это актуально сегодня для правильной ориентации левого прогрессивного движения в республиках на территории бывшего СССР. Тем более, что и в рядах коммунистических организаций возникает, на наш взгляд, нечто очень похожее на поиск того самого “третьего пути” (не чисто капиталистического и не советского), который принят нынешней социал-демократией, с поклонением частнособственнической “свободе”. И тут им можно бы напомнить слова Ф.Энгельса, сказанные еще в 1881 г.: “...для всех этих “социалистов”... [характерным] является то, что оставляя в неприкосновенности наемный труд, а следовательно и капиталистическое производство, они тем самым хотят обмануть себя и других... Это не что иное, как скрытая под маской социализма попытка спасти господство капитализма...”.

Нынешний Социнтерн возник, как известно, в 1951 году, а к середине 80-х уже объединял более 70 партий (движений), как правило, с названиями “социал-демократическая” или “социалистическая”. В контексте XX века он и стал выразителем идеологии “третьего пути” (ни капитализм, ни социализм). Этим он и интересен в аспекте наших нынешних идеологических метаний. Хотя “социалистами” деятелей партий Социнтерна можно назвать только в том смысле, что они провозглашают лозунги уменьшения (не ликвидации) социального неравенства, и притом только мирным и постепенным образом. При всем том “социнтерновцы” играют в политической жизни европейских стран капитализма серьезную роль, их представители занимали и занимают верхние этажи в государственном аппарате (президенты, премьеры, парламентарии). Последние лет пять и в РФ появляются (чаще – “всходят и заходят”) разные небольшие группы социнтерновского толка, подчас даже провозглашающие себя партиями. Сегодня в РФ, например, официально зарегистрировано более десятка политорганизаций, которые могут претендовать на родство с Социнтерном.

Социальная суть того, что представляет собой Социнтерн, во многом становится понятной из его предыстории. Известно, что Интернационал как организация, нацеленная на создание будущего (относительно капитализма) общества, исходно опирался на объединенное рабочее движение. В XIX веке Интернационал (1864–1870 гг.) имел название Международного товарищества рабочих и воспринял научную теорию марксизма. Это помогло подготовить возникновение к концу XIX века национальных политических партий, и II-й Интернационал (1898–1914 гг.) был уже объединением социалистических партий, часто называвшихся социал-демократическими, как бы в отличие от немарксистских организаций, также выступавших против капиталистического строя (например, анархизм). Крах II-го Интернационала в начале первой мировой войны стал вехой раскола политических сил, боровшихся за посткапиталистическое общественное устройство, и опиравшихся на рабочее сопротивление капиталу.

Как политическое организованное движение социал-демократия исходила из марксизма – теории научного социализма и способствовала его распространению, но уже в конце XIX века она внутри себя породила тормозное течение, которое назвали “ревизионизмом”.

Марксизм исходил из того, что капитализм уже созрел для перехода к коллективистскому производству, к ликвидации эксплуатации и, учитывая сопротивление господствующего класса, признавал необходимым революционное изъятие у буржуазии экономической и политической власти пролетариатом, а затем – всем народом. Ревизионизм же начал искать “смягчающие обстоятельства” для сохранения (как бы “временного”) капитализма. При этом если, скажем, в германской – самой представительной к началу века – социал-демократической партии ревизионизм имел как бы теоретические изгибы в поисках “устарелости” ряда положений марксизма, то российский меньшевизм упирал на то, что Россия по своей промышленной слабости еще не созрела для перехода к социализму. Впрочем, социал-демократизм как политическая идеология создания нового общественного строя, опираясь вначале на марксизм, довольно быстро линял в целом. Так, крупный германский социал-демократ Каутский, вроде бы даже практически размышлявший о том, “что делать после социальной революции”, после Октября 1917 года превратился в противника Советской власти. То же произошло с российскими эсдеками-меньшевиками, социал-демократией вообще. В конце концов, раскол рабочего движения по линии представлявших его политических партий углублялся, а последователи революционного марксизма вернулись к исходному названию идеи преобразования мира (вспомним “Манифест Коммунистической партии”) – коммунизм, образовав III, Коммунистический, Интернационал (1919 – 1943 гг.).

Раскол рабочего движения между революционной его частью во главе с коммунистами и мирной (соглашательской) во главе со старыми эсдеками подчас приводил к победе правых сил, как это было в гитлеровской Германии (гитлеровская партия, кстати, тоже называла себя национал-социалистической рабочей партией). В концлагерях оказались и коммунисты, и эсдеки. Отсюда – тактика народного фронта, принятая III Интернационалом в середине 30-х годов. Частные успехи – в рамках буржуазного строя – она приносила, например, во Франции. Но не кардинальные. Иное дело – создание Единой Социалистической партии Германии в ГДР, когда господство капитала было уже подорвано.

Эволюция тех партий, что ныне составляют Социнтерн, шла по линии дальнейшего отказа от марксизма, вписывания их вождей в буржуазную элиту, а их политика “социализации” (устранения социального неравенства) стала сводиться к движению “медленным шагом, робким зигзагом” к “улучшению” капиталистического строя, а не к его устранению. Хотя еще к началу 80-х годов во Франции, например, социалисты сохраняли лозунги национализации, даже плановости, но у английских лейбористов (“трудовиков”) к этому времени подобные лозунги уже исчезли.

Особенно показателен антисоветизм социнтерновских “социалистов”: тут они заняли место в общем строю капиталистических идеологов. Так, видный французский социалист М.Рокар в своей книге конца 80-х годов признает, что “построение СССР, безусловно, представляет собой самое грандиозное начинание человечества в XX веке”, однако при этом повторяет и клеветнические штампы обычных буржуазных “советологов” и заключает: “Мы отвергаем советскую модель”. Тем, что социнтерновцы в “холодной войне” были на другой стороне, можно объяснить и победную радость председателя Социнтерна по поводу разрушения “советского коммунизма”. А соучаствовали они на той стороне не только пропагандистски. Так, эсдековские власти Швеции, включая премьера У.Пальме, участвовали в тайных подрывных операциях против социалистического блока (см. книгу П.Швейцера “Победа”).

Первая попытка создания нового социального строя на части земного шара осуществлялась в агрессивной среде. Тем не менее, реальный, реально существовавший социализм имел никем не опровергнутые достижения и в экономическом росте, и в обеспечении социального развития человека, и по показателям социального равенства. Именно в СССР впервые была достигнута цель всякого социализма: уничтожение эксплуатации труда капиталом. В труднейших условиях за 30–40 лет относительно мирного развития СССР стал одной из двух мировых сверхдержав с научно-техническим потенциалом, пугавшим идеологические центры капитализма, да к тому же с его помощью из цепей капиталистической эксплуатации вырвалось множество стран и народов. Население освободившихся или освобождавшихся стран к концу 80-х годов составило треть населения Земли. Система мирового капитализма уже рассчитывала не на военную победу, а на “холодную войну” (включая и создание “пятой колонны”), и только США истратили на нее более триллиона долларов.

Ликование политической элиты США в связи с победой, с развалом СССР, понятно. Теперь они вольны командовать миром и даже бомбить любых неугодных. Но в чем тут радость Социнтерна?

Здесь не место говорить о причинах разгрома СССР, но, во всяком случае, не социнтерновцы “выиграли” у “коммунизма”, а капиталистический мир. Конечно, эти “социалисты” могут здесь скромно добавить: “и мы пахали”. Только вот – на кого? Естественно, что нынешние идеологи Социнтерна не жалуют тех своих вроде бы предшественников, которые отдали всю свою жизненную энергию и саму жизнь борьбе с частнособственническим, эксплуататорским общественным строем... В начале 1999 года в Берлине состоялась демонстрация левых, посвященная годовщине гибели К.Либкнехта и Р.Люксембург. Это был и естественный протест бывших граждан ГДР против нынешней капитализации. И власть – а у власти в ФРГ стоят социал-демократы – бросила против них полицию! Между прочим, К.Либкнехт и Р. Люксембург, убитые реакцией в 1919 году, – знаменитые лидеры социал-демократии. Но нынешние эсдеки Германии отреклись от своих предшественников, хотя в выборных целях вступают в восточных землях ФРГ в союз с ПДС (бывшей СЕПГ).

Чем же они сами могут победно гордиться, представители концепции ползункового реформаторского “социализма”? Да, сегодня в ряде европейских стран они – и не в первый раз в XX веке – у политического руля. Можно было бы согласиться, что позиция эсдеков, оцениваемая по принципу “лучше – хуже”, предпочтительнее, прогрессивнее, чем у идеологов обычного капитализма, свободно – рыночных монетаристов и т.п. Но они все-таки нигде не устранили эксплуатацию и откладывают ликвидацию строя эксплуатации на неопределенное будущее.

И тут показательно признание главы Социнтерна об изменении социальной базы эсдеков. Если в XIX веке социал-демократы выражали интересы рабочего класса (и шире – всех эксплуатируемых), то теперь их расчет –на поддержку “среднего класса” как резервуара выборных голосов. Между прочим, и наши строители капитализма в последние годы озабочены созданием “среднего класса” как выборного “электората” против возврата социализма. Буржуазные идеологи РФ считают, что “средний класс” дал на прошлых выборах Б.Ельцину 10 млн. голосов.

Понятие “средний класс” – скорее социально-политическое, но в экономическом смысле оно, очевидно, определено словом “средний”: в классовом капиталистическом обществе есть господствующий класс – буржуазия – и эксплуатируемый. А посредине – “средний”. Электорально-политический смысл в ориентации Социнтерна надо признать, ибо в течение XX века имеет место несомненный рост доли таких категорий населения, как государственные и всякие прочие служащие, включая и служащих в армии, полиции, судах. По мере расширения контингента населения, получающего образование, росла доля учительства, профессуры и т.п. И наоборот, падала доля рабочих. Кроме того, политически к “среднему классу” обычно причисляют “рантье” – лиц, живущих за счет владения акциями, процентами с денежных накоплений, хотя это, скорее, мелкие буржуа. Тут можно вспомнить хитроумную послевоенную практику господствующего класса: распределение акций своих предприятий среди рабочих, порой – насильственное распределение за счет части зарплаты. “Рассеивание” акций подтягивает акционеров к интересам капитала, но даже в передовой в этом плане Швеции акции имела, по свидетельству К.Эклунда, к началу 90-х годов только четверть населения. Ни к какому освобождению трудящихся от власти капитала это не ведет. Иное дело, что вопрос об изменении социальной структуры общества небезразличен и для партий трудящихся, но лишь в контексте его главной цели в условиях капитализма: создания общества без классов.

При всем том, что мировой прогресс и в капиталистическом обществе – в политической системе которого соучаствуют и эсдеки – при всей своей зигзагообразности идет, ползунковые “социалисты” Социнтерна не могут претендовать на свою “победу”. Если считать, что они “социалисты”, то, конечно, никакого социализма, т.е. общества без эксплуататоров, они не создали, хотя старые капстраны – и вне влияния социал-демократов – конечно, объективно идут по пути роста обобществления на основе научно-технического прогресса и его потребностей, а господствующий класс “поумнел” и, боясь потрясений, вынужден чем-то делиться с “братьями меньшими”. Интеллектуальная обслуга капитала делает выводы и из острых социальных взрывов, наподобие того, который произошел в 1968 году в Европе и США, вообще следит, чтобы пар недовольства не сорвал крышку с социального котла. Мощным фактором тут было и существование СССР – вредного, с точки зрения капитала, примера, с которым ему все же приходилось считаться. И сегодня, чтобы сохранять свой уровень жизни, трудящиеся в тех же Германии и Франции вынуждены прибегать к забастовкам. А главнокомандующими в капиталистическом обществе остаются тузы капитала. Во всем капиталистическом мире сегодня, по свидетельству индийского журнала Дж.Капрура, правят 158 человек финансовых тузов, главным образом, представителей американского капитала. Как ни относиться к этой цифре, но несомненно, что экономическая власть сосредоточена в узком кругу воротил-хищников.

Существуют разные статистические показатели социального неравенства в современном капитализме: один из них – соотношение текущих денежных доходов 10% “верхних” и 10% “нижних” жителей. В образцовой социал-демократической маленькой (по населению) Швеции конца 80-х годов, по К.Эклунду, 10% “нижних” домашних хозяйств (семей) имело доходы в 100 раз меньше, чем 10% самых богатых. Госраспределение (налоги с богатых, поблажки бедным) снижало, по его словам, разрыв до 4 раз. Швеция, конечно, пионер в распределении текущих доходов. Но заметим, что у К.Эклунда речь идет о средних доходах в каждой группе, тем самым кучка главных владельцев капитала (средств производства) тут не выделяется (скрывается в 10%), а она, судя по общему статистическому материалу стран капитализма, составляет 1–2% населения.

Вот они-то и отхватывают большую долю общих текущих доходов, остаются явными эксплуататорами. К тому же доходы шведского капитала, вложенного в концерны, расположенные, скажем, в Германии, вряд ли охвачены национальной статистикой. Между тем социал-демократы Швеции начали формировать правительства еще с 1920 года, 80 лет назад... То есть при всех достижениях социализации в маленькой почти нейтральной Швеции до уровня социального равенства, достигнутого некогда в громадном СССР, ей далеко. Тем более другим “социал-демократическим” странам. Неслучайно на последних выборах в ФРГ глава эсдеков Г.Шредер выдвигал лозунг: “Капитализм с человеческим лицом”, тем самым признавая, что пока “человеческого лица” нет.

Как составной, мирный элемент капиталистического строя, социнтерновцы вносят свой вклад в объективное социальное движение, но в тех пределах, на которые соглашается господствующий класс. При всем том, пока весь капиталистический мир сохраняет острое социальное неравенство и присущую ему экономическую неустойчивость с периодическими кризисами, сохраняется и такой бич для трудящихся, как безработица. Так, совсем недавно (1990 – 1994 гг.) страны ЕС пережили очередной кризис, когда среднегодовое падение ВВП составило 0,4%. Доля безработных среди трудоспособных здесь составляла в 1980 – 1989 гг. 9,7%; в 1990 – 1996 гг. – свыше 10%. В Испании, где много лет “царствовал” социал-демократ Ф.Гонсалес, безработица в 1996 году достигла 23,5% при одновременном расцвете коррупции. В некоторых землях бывшей ГДР, не знавшей безработицы, последняя составляла в 1998 году 20%.

Относительное благополучие стран, где политически влиятельны социнтерновцы, по-прежнему достигается, как и в США, где их влияния нет, за счет эксплуатации периферии капиталистического мира – слаборазвитых стран, включая сегодня и бывшие республики СССР. Между тем, по словам генерального директора ЮНЕСКО Ф.Майора, в мире 1,3 миллиарда людей имеет средств к жизни менее, чем на 1 доллар в день. Треть населения слаборазвитых стран – по статистике – обречена на смерть до 40 лет. Откачивая из слаборазвитых стран, по некоторым западным расчетам за 80-е годы, по 100 млрд. долларов в год, капиталисты Запада могли направлять часть этой “выручки” на подкорм своих граждан, включая “социнтерновцев”. Да и внутри “социнтерновских стран” имеются откровенно эксплуатируемые “гастарбайтеры”. Вряд ли вся эта вопиющая несправедливость может быть идеалом социализма. А охаиваемый ныне “победителями” реальный социализм Советского Союза не мог строить свое благополучие на несчастье других. Тем более соучаствовать в бандитских акциях “мирового жандарма”: в подавлении Ирака и Югославии, как это делает сегодня псевдосоциалистическое правительство Англии.

Социнтерновцы обходят на своих форумах существующие даже у буржуазных идеологов признания о кризисе всей капиталистической системы, основанной на частном присвоении условий производства, в рамках которой они– социнтерновцы – намерены и впредь существовать. А ведь даже мировой финансовый процветающий спекулянт Дж.Сорос недавно написал книгу с названием “Кризис глобального капитализма”. Но это уже особая тема, хотя понятно, что речь идет о кризисе частно-рыночных устоев.

Что касается мирно-ползунковых “социалистов” в РФ, желающих попасть на осенний конгресс Социнтерна в этом году, то им сегодня трудно на что-то рассчитывать потому, что спасение страны означает прежде всего спасение от наступающего хищника – капитализма, в который они согласны врастать, и спасение от колонизации, в которой участвует и элита Социнтерна, стоящая у рулей западных государств. Будь то какая-либо “соцпартия”, или группки эсдеков, или группы врача-бизнесмена С.Федорова и генерала А.Николаева – сегодня и для них кардинальный вопрос: катиться ли стране дальше в капитализм? Тем более что места в его мировой системе поделены, и свободен лишь вход в отряд слаборазвитых стран.